Если честно, когда я оканчивала аспирантуру, у меня заканчивался трудовой договор с СПбГУ. И я очень боялась, что мне его не продлят. Я настолько перепугалась, что срочно начала искать работу. В итоге у меня оказалось их пять. Я – специалист по культивированию инфузорий в ресурсном центре СПбГУ, исследователь на кафедре зоологии беспозвоночных СПбГУ, инженер и по совместительству исследователь в Зоологическом институте. А еще я помогаю вести практики для студентов.

Знаешь детскую загадку: у тебя одна лодка и тебе надо перевести через речку лису, зайца и капусту, но всех трех сразу взять нельзя. Вот так я себе и представляла три работы: сегодня я везу зайца, а завтра лису и капусту. В реальности я везу все одновременно и как-то выплываю.

Одна из моих работ – это помощь при проведении практических занятий на кафедре беспозвоночных. Занятия мы проводим на добровольных началах. Я начинала помогать еще на 4 курсе бакалавриата. Лекции студенты обычно прогуливают, а практики всегда посещают. На это есть две причины. Во-первых, банально – на лекциях может быть скучно. Во-вторых – у нас как в медицинском университете есть система отработок: если пропустил или заболел, нужно прийти и отработать занятие.

Первые два года ребята учатся без профилей. И зимой на 3 курсе можно выбрать профиль – биохимия, ботаника и др. Вот за первые два курса нужно определиться, чем ты хочешь заниматься. Поработал с червями, понял, что это совсем не твое – пошел цветочки разбирать.Запретов нет.

А в конце, на 4 курсе, выпускники защищают диплом – как правило,
на биофаке это экспериментальные работы. И чем раньше студент начинает работать над дипломом, тем выше шанс написать что-то стоящее.

Я сама уже защитила бакалаврский диплом, магистерскую диссертацию,
и сейчас готовлюсь к защите кандидатской.

У меня нет никакого официального расписания. Самое главное –
выполнить работу. До Петергофа мне ехать около двух часов. До института
Зоологии час-полтора. До СПбГУ около часа на автобусе. Дорога до работы иногда выматывает, но... можно вспомнить, как мы ездим в экспедиции.

Летом мы были на Баренцевом море: 9 градусов, ветер 20 метров в секунду. За неделю мы набрали там 7 тысяч червяков. Так-то не сложно – тепло одеваешься, идешь на море, копаешь лопатой грунт, промываешь его через сито, несешь в лабораторию, и уже в теплой лаборатории отбираешь конкретных червяков. Мне по кайфу заниматься беспозвоночными. Если бы я это не любила, я бы этим не занималась.

Практика – это лабораторная работа. Замес в том, что на практиках студенты по факту делают чертеж организма. Они изучают вместе с преподавателем строение этого организма, а потом рисуют его. Почему нужно именно рисовать? Если сфоткать – это будет просто картинка. Да, красивая, да, информативная. Но, когда студент делает рисунок, он думает головой – почему этот орган расположен здесь, а другой здесь, почему это зад, это перед. Можно отобразить все схематично, но лучше – полноценным рисунком.

На парах мы постоянно слышим «да нам эта зоология вообще не нужна,
я буду лаборантом, биохимиком», но специалист должен знать все.

В СПбГУ мы проводим исследование по гранту – изучаем микробиоту желудочно-кишечного тракта дождевых червей.

Мы какое-то время кормим изучаемых червей разной едой и смотрим, какие изменения происходят у них в желудке и кишечнике, а также, какие бактерии там живут и как они изменяются. Для этого червяка нужно вырастить, потом препарировать, достать желудок и кишечник, посмотреть их содержимое, описать и поместить в спирт для дальнейших исследований.

Сейчас я готовлюсь к защите кандидатской. В середине аспирантуры я резко сменила тему, потому что был слишком сложный эксперимент – все могло пойти не так. И, поскольку я параллельно занимаюсь разными проектами, то при смене темы оказалось, что у меня уже есть эмпирические наработки. И вот, когда эмпирика была готова, мне предстоял тяжелый этап написания: надо сесть и формально русским языком описать все сделанное. В итоге я придумала игру «Прокрастинация и манго». Покупаешь манго, кладешь его на полку с репчатым луком и через неделю у тебя спелый фрукт. И вот суть игры – сделать важное дело до того, как манго сгниет. Сидишь, пишешь диссертацию, знаешь, что у тебя там спелый манго, и как-то легче жить.

В институте зоологии РАН я работаю за конфокальным микроскопом. Короче, когда мы смотрим в оптический микроскоп, то мы просто видим предмет крупнее. Вот взяли червяка и приблизили его. А конфокал – это совсем другая штука. Он умеет делать срезы самого червяка с помощью лазера. Это позволяет изучать конкретные органы. Например, в моем случае сегодня – нервы, которые не увидеть в обычный микроскоп. Чтобы увидеть эти нервы или любые другие структуры, например, мышцы, мы красим червяка флуоресцентным красителем. Это самый крутой конфокал в Питере – он сам двигается по препарату, а потом соединяет изображение. Из срезов можно составить 3D картинку червяка.

В Институте зоологии мы занимаемся фундаментальной наукой. Сейчас изучаем механизмы регенерации червяков, которые могут отрастить себе либо голову, либо заднюю часть, если их разрезать пополам. И вот мы их режем и смотрим: как ведут себя мышцы, нервы, как заново растут части тела. И вот ученые по всему миру изучают механизмы регенерации на различных организмах. В итоге, может быть, какой-то гений все данные соберет, проведет метаанализ и выявит какие-то закономерности, которые позволят биологам, химикам, медикам разработать новые методы лечения тканей. В конечном итоге, изучение червяков может улучшить жизнь человека.